ДИАГНОСТИКА НА ПЛАТНОЙ ОСНОВЕ: +7 (499) 488-84-74
Справочная служба МНТК (г. Москва): +7 (499) 906-50-01

С. Старис

С. Старис


ПЕРЕВОДЧИК

Старис Светлана


Сейчас, когда Святослава Николаевича Федорова нет с нами уже 12 лет, его жизнь стала жизнеописанием, а его образ, как и подобает великому человеку, все больше и больше обрастает мифами. Он не был, разумеется, святым, не был и идеальным, но груда его добрых дел, как гора Эверест, высится над маленьким холмиком тех искушений, которые ему не удалось преодолеть. Главное, что он сумел вернуть зрение миллионам людей по всему земному шару и они теперь смотрят на Божий мир благодаря таланту, настойчивости, энергии, пробивной силе и магнетизму Федорова, создавшего свою офтальмологическую империю МНТК со всеми его двенадцатью филиалами, плавучей клиникой, оборудованными для обследований и операций автобусами, эспериментальным производством, позволяющим немедленно воплощать в жизнь все технические усовершествованния хирургов и ученых МНТК, чтобы этот инструментарий и приборы незамедлительно внедрялись в повседневную практику.

Сотрудничал Святослав Николаевич с ведущими физическими институтами, создавая отечественные лазеры для офтальмологии и с оборонными предприятиями страны, где рождались знаменитые федоровские хрусталики из белого сапфира. Это был колоссальный прорыв в офтальмологии.

Сияющие вершины, к которым Федоров стремился всю жизнь в своей профессии и которых он достиг, не меркнут и не померкнут никогда.

Имя его вписано в Зал Славы мировой офтальмологии, он был одним из первопроходцев, войдя на равных в круг первых имплантологов. Уважение к нему российских и зарубежных коллег безмерно! И дело его жизни продолжают сегодня его соратники и ученики, и свет от звезды по имени Федоров продолжает идти к людям.

На свет этой звезды к Федорову «слетались» многие талантливые и незаурядные люди. Он обладал огромным даром притяжения: все, что он делал, было необыкновенно заразительно. Помню, с каким жаром, с каким энтузиазмом он рассказывал о клинике в телеинтервью, показывая свои владения, все, что уже успел построить, организовать, отладить. У меня тогда мелькнула мысль, как интересно, должно быть, работать рядом с таким человеком. Вот бы хоть краешком глаза посмотреть, хотя вряд ли такое возможно... Какой-то философ придумал фразу: «Мечтайте осторожно, потому что мечты сбываются».

Сам Святослав Николаевич мечтал на полную катушку, задумывая немыслимое для других людей, он свои мечты привык воплощать.

Мне кажется, он вообще считал, что для человека нет ничего невозможного. Он ломился сквозь жизнь напропалую, ввязывался в сражение, считая, что главное – начать, а дальше действовать по обстоятельствам. В общем, поступал по заповедям Александра Васильевича Суворова, который говорил, что на бой надо идти легко и радостно, с жертвенностью в сердце, с чистым взором, с трезвым порывом, с волевой готовностью идти до конца, тогда победа придет. Как известно, ничего случайного на свете не бывает, поэтому, наверное, и оказался Святослав Николаевич волей судьбы и по притяжению родственных душ в селе Рождественно, чтобы восстановить церковь, где погребен отец великого русского полководца, а теперь и Федоров обрел на этом церковном погосте свой покой...

Святослав Николаевич взял в аренду земли в Протасово и первым де- лом вложил средства в восстановление той самой церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Рождественно-Суворово. В этой церкви был похоронен отец великого полководца А.В.Суворова, талантами которого восхищался академик Федоров.

Но в жизни слово «покой» и Федоров были совершенно несовместимы. По-суворовски Федоров сражался с косностью ретроградов, с вязким чиновничьим аппаратом, пробивая свой первый искусственный хрусталик, пробивая создание МНТК, чтобы дать возможность прозреть каждому человеку. Отсюда и знаменитый его девиз: «Прекрасные глаза – каждому».

Федоров излучал яркий свет, можно сказать, он фонтанировал светом, и, наверное, только такой человек и мог выйти на передний край мировой офтальмологии, ведь среди врачебных специальностей офтальмологи занимают особое место, почти метафизическое, потому что борьба света и тьмы для них не абстрактная категория, а повседневная профессиональная деятельность. И если сам доктор излучает свет, свет таланта и духовности, то и пациент укрепляется в надежде снова увидеть все великолепие и краски нашего мира.

Федоров был во всех смыслах – светило науки.

И вокруг него собрались его единомышленники, творческие и светлые люди, такие, как Валерий Дмитриевич Захаров, которые, будучи асами в своей профессии, при этом держались просто и сердечно, окружая своих пациентов душевной заботой. Как известно, врач лечит не только процедурами и операциями, но и словом, и настрой пациента позволяет добиваться его скорейшего выздоровления. И есть еще что-то таинственное, как признался один из хирургов, что превосходит даже самый высокий профессионализм, потому что иногда в клинике Федорова случаются настоящие чудеса, и пациент после операции видит лучше, чем могли ожидать даже самые опытные специалисты.

Федоров всегда стремился собирать профессионалов самого высокого уровня в одну, единую команду, работающую слаженно, как часы, и при этом творчески, с максимальной отдачей. Когда я впервые включилась в эту работу, я была поражена, насколько четко все действуют, каждый на своем месте. Создавалось впечатление, что персонал клиники возникает буквально из воздуха именно в тот момент, когда нужно.

Атмосфера доброжелательности и взаимопонимания витала везде, начиная от приветливых лифтеров и заканчивая консультациями на самом верху, в кабинете легендарного шефа.

МНТК с его облицованными мрамором операционными и диагностической линией «Ромашка» в гостинице «Ирис» производил на всех сильное впечатление. Федоров гордился своим детищем и дал в холле гостиницы «Ирис», под куполом в виде радужки глаза, то самое телеинтервью, которое когда-то увидела я. Моя мечта улетела в пространство и сбылась: в 1995-м году меня пригласили на работу в международный отдел МНТК. В 90-е годы в знаменитую уже тогда на весь мир клинику приезжало много пациентов из самых разных стран, и мои иностранные языки тут пригодились. Можно сказать, впервые я не чувствовала себя белой вороной со своими тремя иностранными языками, потому что все мои коллеги- переводчики знали по два-три иностранных языка.

Работать медицинским переводчиком оказалось непросто, надо было находиться рядом с пациентом во время операции и, как мне рассказывали хирурги, случалось, некоторые переводчики падали в обморок, а у других при одной только мысли о походе в операционную леденели руки и подкашивались ноги. Я тоже волновалась, как с этой задачей справлюсь, и удивилась, насколько все было продумано Федоровым: в операционной звучала приятная легкая музыка, чтобы отвлечь пациента от его страхов и опасений. Вокруг был мрамор (и красиво, и легче поддерживать стерильность), на подступах к операционным – декоративные эмалевые панно.

Святослав Николаевич вникал во все, на мониторы в его кабинете выводились все операции, а иногда в операционной раздавался «глас свыше», он давал свои рекомендации хирургам прямо во время операции.

Он внушал трепет своим непререкаемым авторитетом.

Часто он бывал с обходом и в нашем международном отделе, под который был отведен шестой этаж пансионата «Спектр». Пациенты размещались в номерах на пятом и седьмом этажах, так что всем было удобно. Это позволяло оперативно и быстро обследовать большие группы иностранцев, которых было так много, что иногда раскрепощенные европейцы сидели на полу, потому что банкетки вдоль всего коридора не могли их вместить.

По шестому этажу плавно скользили в белоснежных одеяниях арабские шейхи с чадами и домочадцами, эмоционально жестикулируя и разговаривая на повышенных тонах носились итальянцы, греки, сербы, шокировали публику британцы своими прическами из свалявшихся прядей волос–дредов (от слова “dreadful” – ужасный) и руками, покрытыми синими татуированными узорами до самого плеча, африканцы выделялись яркими национальными одеждами...

Однажды меня направили переводить переговоры с французами, по поводу гостиницы «Ирис». Святослав Николаевич уверенно владел английским, но, видимо, решил подстраховаться, потому что французы говорили по-английски с очень сильным акцентом. Мои коллеги заробели и отказались идти на переговоры, так что у меня выбора не было. Переводила я, в основном, для заместителя Федорова по экономике, тихонько, «под сурдинку», но Федоров прислушивался, и, видимо, остался мною доволен. На следующее утро начальница мне сообщила, что он звонил ей и осведомился, взяли ли меня в штат. Если нет, распорядился он, то немедленно взять, а если уже взяли, то молодцы. Можно считать, что я, таким образом, получила его благословение.

Потом приходилось неоднократно бывать в его кабинете на консультациях, а как-то раз он пригласил к себе в Протасово целую группу пациентов из Великобритании, 18 человек. И мы поехали на нескольких микроавтобусах. Иностранцы с интересом осматривали теннисные корты, бассейн, конюшни, породистых лошадей, обширные угодья, всему удивлялись. Обедали в ресторане, где был и сам Святослав Николаевич со своими друзьями. Он подсел к нашему столу и рассказывал британцам о своих идеях, о партии самоуправления. Спросили, какой у него в жизни девиз.

«I’m collecting beautiful people”, - ответил он. «Я собираю прекрасных людей».

Действительно, так оно и было. Красивые лица в МНТК были повсюду. Медсестры и врачи выглядели, как звезды Голливуда. Но самое главное, что красивыми эти люди были не только внешне, они обладали к тому же прекрасными человеческими качествами и высочайшим профессионализмом. Федоровские хрусталики тоже должны были быть красивыми, чтобы их функциональные качества были на высоте.

Красавица Наталья Федоровна Коростелева, стоявшая у истоков создания международного отдела, рассказала мне, как она принесла показать шефу созданный ею хрусталик, с двумя «ушками», и Святослав Николаевич заметил, что модель получилась лаконичная, красивая, а значит, должна хорошо себя показать на деле. И, разумеется, он не ошибся, и модель Т-26 стала очень популярной и широко применяемой. Благодаря ей пациенты начинали видеть сразу после операции, прямо на операционном столе.

Наши иностранные пациенты, среди которых были люди всех профессий и всех слоев общества - от простых клерков и домохозяек до послов ведущих мировых держав, неизменно восхищались, как все прекрасно организовано у Федорова, что за один день можно полностью пройти обследование и подготовиться к операции.

Невольно и нас охватывала гордость и за клинику, и за нашу страну.

Тем более, что многие иностранцы приезжали в МНТК, уже побывав во многих клиниках по всему миру, где им не помогли справиться с недугом. Для них МНТК был последней надеждой, и тем отраднее, что большинству из них удалось вновь обрести зрение, и покидали они Россию со слезами на глазах, но это были слезы радости. Иностранные пациенты говорили, что МНТК – особенная клиника, не только потому, что здесь применяются самые передовые технологии и современное оборудование, но прежде всего потому, что к пациенту относятся, как к личности, а не предмету манипуляций, пациента окружают вниманием и душевной теплотой, вникают в его индивидуальные особенности.

В известной мере этим приходилось заниматься нам, медицинским переводчикам, то есть не просто убирать языковой барьер между врачом и пациентом, но и быть для врача и пациента организаторами лечебного процесса, психотерапевтами, няньками для детей, гидами и советчиками: утешать, развлекать, просвещать и воспитывать, соблюдать дипломатический протокол (как одобрительно сказал один из проходивших лечение сотрудников посольств: «Здесь соблюдают протокол».) Наша народная дипломатия давала свои плоды: даже те иностранцы, которые были поначалу настроены к России предубежденно, уезжали по окончании лечения сердечными друзьями нашей страны и рекомендовали поехать к Федорову своим друзьям и знакомым.

Некоторые лечились в МНТК целыми семьями, потому что проникались к клинике глубочайшим доверием.

Мы встречали и провожали пациентов в аэропорту, бегали в аптеки за лекарствами, рассказывали о нашем городе и об истории нашей страны, водили экскурсии по музеям, помогали выбрать сувениры, радовались успешным операциям и лечению, переводили медицинские документы для заочных консультаций и медицинские выписки. Потом пациенты наши выписки даже приводили в пример зарубежным клиникам, потому что мы выдавали медицинские документы на английском языке, набранные на компьютере, в них не было написанных от руки каракулей, как, например, в тех эпикризах, которые присылали в МНТК пациенты из Германии, когда самое важное – диагноз и результаты обследования приходилось не просто переводить, а расшифровывать, как иероглифы. Позднее круг моей работы расширился, к нему прибавился синхронный перевод докладов и лекций иностранных профессоров на научно-практических конференциях, которые проводились в МНТК несколько раз в год.

За время моей службы мне довелось повстречать людей практически со всего земного шара, со всех континентов: из Европы и Азии, Северной и Латинской Америки, Австралии и Новой Зеландии, всех рас и народов. Они стремились на свет звезды по имени Федоров, потому что слухом земля полнится, а они очень хотели видеть, не хотели быть приговоренными к пожизненной темноте... Те, у кого от рождения нет проблем со зрением, не задумываются, каким сокровищем обладают. Но те, кто это сокровище обрел вновь благодаря клинике, созданной Федоровым, осознавали это в полной мере.

Наверное, неслучайно, что день рождения Святослава Николаевича мы отмечаем в августе, когда солнце светит особенно ярко и мощно.

Солнце – небесный покровитель знака Льва, под которым родился Федоров. И он полностью совпал с девизом этого знака: «Первый, потому что лучший». Федоров стремился быть лучшим во всем, что делал: мечтал и жил по максимуму. Носился на мотоцикле на огромной скорости, легко выжимал двухпудовые гири, даже получил лицензию пилота под самый конец жизни. Жажда полета была его звездным искушением, от которого сама судьба долго его оберегала. Но он мечтал умереть в полете, и эта его мечта тоже сбылась...

Для всех нас его гибель стала потрясением. Он был так полон энергии, казалось, столько мог еще сделать!... Но он был фаталистом и шел навстречу своей судьбе...

Когда мы прощались с ним, было очень холодно и ветрено. И ветер вытирал наши слезы, и сами собой у меня сложились строчки:


Наши слезы вытрет ветер,

Вас – обнимут облака.

От всего на этом свете

Вы свободны – на века.



Вам теперь уже открылась

Та, совсем иная высь…

Вам уже смешна бескрылость:

Улетели, унеслись!



Только вдохновенья крылья

Нас и делают Людьми!

И в полет Вас проводили

Слезы, полные любви…


Потом я перевела это стихотворение на английский:


Wind is wiping our tears,

Clouds are embracing you.

You are free for all the years,

Now with this world you’re through.



Now you finally discover

Quite another kind of height.

Lack of wings? It doesn’t bother

Disappearing in your flight!



Only wings of inspiration

Lift us there so high above!

You’re seen off with admiration

And with tears full of love…

Это стихотворение было опубликовано в газете «Прозрение», посвященной памяти Святослава Николаевича. Когда коллеги мне ее передали, меня ждало еще одно потрясение. На одной из страниц была приведена статья «Смелые эксперименты хирурга», вышедшая в газете «Труд» от 20 декабря 1961 года Это была первая публикация о молодом ученом и его первом успешно имплантированном хрусталике. Публикация вышла в тот самый день, когда я появилась на свет...

...На следующий год после того, как Святослав Николаевич навсегда улетел от нас в облака, в клинику приехал Скотт Фейт, сын художника, который когда-то расписывал стены в детском отделении. Отец просил его обязательно побывать на могиле Федорова, почтить его память. Мы отправились в село Рождествено, и, подъезжая к сельскому погосту, попали под мощный ливень. Словно само небо пролилось слезами. Мы спрятались под кроной огромной липы, которой, наверное, не одна сотня лет. Именно напротив нее Святослав Николаевич завещал себя похоронить.

«И это он предусмотрел, - сказал Фейт-младший, - чтобы его друзьям было где укрыться от дождя»...